Раскинув руки, чувствовать как ветер треплет твои волосы, бежать вниз с холма, и представлять, что ещё мгновение, и ты обязательно полетишь. И идти на поводу у величайшей иллюзии, что этот мир твой и этот воздух благословляет твое легкомыслие.
Возникает жажда того, чтобы что-то осталось, то, что можно пощупать, чтобы у этого был вес и цена. Написать своим детским почерком разные глупости, наклеить марки на конверт и ждать: день, два, неделя и твое письмо преодолеет расстояние.
Я сейчас в твоей тельняшке, все та же, все там же.
А ведь у тебя все радостно, правда?
Всегда, когда вижу котов, о тебе вспоминаю. У нас холодно и вот, эти создания, чтобы не замерзнуть, греются, сидя на люках. Когда проявлю пленку, покажу тебе одного такого: черного и пухлого (хотя и довольно плешивого, если честно).
Без корицы, никакой корицы! Я помню, но ты уехал, поэтому, наверное, из вредности вчера вечером щедро насыпала ее в шарлотку. И теплую и ароматную, съела в одиночку минут за десять.
Помнишь небо дома? Оно такое низкое, особенно зимой и особенно в детстве. Когда тебя, закутав потеплее, куда-то везут вечером на санках и в те дни, когда мороз добр и мягок, слушая как поскрипывает снег, смотришь на звезды, и кажется, они совсем рядом, протяни руку и они все будут твоими.
А какое сейчас вокруг тебя небо?
Да, я знаю, ты оценишь. Отрывок из Астуриуса к самому повествованию он не имеет ни малейшего отношения, но сам по себе хорош: «В эти дни я кончил читать букварь. Из картинок помню мальчика в каком-то фартуке, запускающего воздушного змея. Сперва я очень огорчился, что он – не я. Вот счастливый, ведь и небо, и воздух, и земля, и свет, и солнце – все-все на этой странице создано для него! Хорошо бы его вырвать и встать на его место».
Твоя Туу-тикки в небесно-голубой шапочке всегда со мной.
Буду ждать весну и тебя, братик.
Твоя Агата»
Комментариев нет:
Отправить комментарий